Владимир Разумневич - Лето на колёсах [Повести]
Поэтому я взял ручку, бумагу и стал правдиво описывать жизнь и похождения Петуха. Вот что у меня получилось.
Приключение первое
ЛЕТУН
Весь урок Петя вёл себя странно. Глаза как-то пугливо бегали, руки дрожали, а ноги под партой подпрыгивали, словно кто-то тыкал ему в пятку иголкой. Я решил, что Петю укусила бешеная собака.
— Я летуна ночью видел, — шёпотом признался Петя и посмотрел так, что по моему телу забегали мурашки. — Не веришь? Слово даю. Честное-расчестное.
— Какой такой летун?
— Чёрный. Бормочет что-то непонятное, крыльями хлопает, на людей бросается. У нас позади дома живёт. Бабка сказала, что бог прислал мне летуна за непослушание. Теперь моей жизни каюк приходит. Бабка заставляет каждое утро молиться, у бога прощения вымаливать.
— А ты и слушаешься?
— Кому же умирать охота! В бога не верю, а молюсь. Жизнь свою спасаю.
— Ну и дурак! Давно бы палкой огрел летуна, чтобы не приставал.
— Огреешь его! Как же! Он божественный, с неба на землю в командировку послан!
И Петя нарисовал мне страшную картину. Оказывается, до вчерашней ночи он сам не верил в существование нечистой силы, которой пугала его набожная бабка. И в летунов тоже не верил, хотя, по утверждению бабки, они после захода солнца ежедневно прилетают в заброшенную баню, чтобы подкараулить и заклевать непутёвого Петю. Ночью он специально побывал в бане и сам всё выяснил. Бабка не соврала. Из тёмного угла на Петю с криком и клокотанием набросился огромный хвостатый летун и чуть было не разорвал его острыми когтями. У Пети до сих пор зуб на зуб не попадает.
— Можешь сам посмотреть летуна, если жить надоело, — проговорил Петя. — Он прилетит ночью.
И вот мы оба возле бани ждём темноты.
Когда колокол на пожарной вышке пробил двенадцать часов, Петя испуганно пролепетал:
— Ступай. Теперь летун на месте.
— А ты?
— Меня туда калачом не заманишь…
Я оставил Петю одного, а сам зашагал к бане.
— Перекрестись для храбрости! — крикнул Петя.
Я отважно помахал ему палкой и шагнул в предбанник. В тёмном углу кто-то зашевелился. У меня ёкнуло сердце. Но я не растерялся. Зажмурился, размахнулся и, ничего не видя перед собой, полоснул дубинкой воздух.
Затем открыл глаза.
И что увидел? Паутину! Она, растерзанная моей палкой, качалась в углу бани. Вот тебе и «божественное чудовище»! Смехота!
Мне вдруг стало весело-развесело. Я захлопнул за собой дверь и побежал к Пете:
— Где же твой летун? Он тебе померещился. Там одна паутина ночует.
— Да нет же! Я его своими глазами видел, как вот сейчас тебя вижу. Ей-богу! Наверное, кончилась у него командировка.
Петя захотел сам всё проверить и боязливо распахнул дверь предбанника.
Обратно он выскочил как ошпаренный, крича во всё горло:
— Летун!
За его спиной большое и тёмное существо хлопало крыльями, грозно вскрикивало:
— Ко-ко-ко-ко!
Тут мы оба припустились что есть мочи.
На другой день о нашем ночном приключении говорило всё село.
Петина соседка тётя Феня, узнав о летуне, сама пошла вечером в разрушенную баню. И что ж вы думаете? Вернулась живая! Да ещё с петухом в руках. Мы с Петей готовы были от стыда провалиться сквозь землю.
Петух, большекрылый и важный, с разноцветными перьями на хвосте, вертел красным гребнем и насмешливо косил круглым глазом на меня и Петю.
— Надо же! Третью ночь не приходит в курятник ночевать, — пожаловалась тётя Феня. — В бане прячется, детишек пугает. Вот летун проклятый…
С тех пор стала тётя Феня звать петуха летуном. Зато Петю Кулёмина теперь все называют не иначе как Петух.
Меня бы, наверное, тоже так прозвали, но спасла фамилия — Воробьёв.
Приключение второе
ПЁС БАРБОС И ДВЕНАДЦАТЬ РАЗБОЙНИКОВ
Кинофильм про весёлого пса Барбоса крутили в нашем клубе шесть раз. Не фильм, а умора! Мы каждый вечер бегали в клуб хохотать. Петя Кулёмин до того нахохотался, что с первого же сеанса начал икать. Через каждое слово ик да ик.
— Мировая, ик, картина! Собака, ик, как клоун. С ума, ик, сойдёшь!
— Петя, что с тобой? — спросил я. — Голос у тебя как через барьеры прыгает.
— Сейчас, ик, пройдёт. Дай, ик, воды, ик, попить.
Петя перестал икать к концу недели, когда «Пса Барбоса» увезли в другое село, а нам прислали «Двенадцать мужчин и одну девушку». Фильм так называется. Заграничный! Афиша предупреждала: «Дети до 16 лет не допускаются». Такая жалость! А всё из-за девушки. Если бы просто двенадцать мужчин и никакой девушки, школьников наверняка бы пустили.
Петя неожиданно признался:
— Я эту девушку и всех двенадцать мужчин своими глазами видел. В клуб без билета прошмыгнул. Картина — закачаешься.
— Интересно! Расскажи! — в большую перемену мы всем классом обступили Петю.
— Кстати, пёс Барбос там тоже участвует. Только он тощий и злой. Не то что в нашем фильме. Заграничный климат для него хуже горькой редьки. Вот он и поджал хвост. Правда, вначале ещё кое-как вилял хвостом, когда красивая женщина, по имени Джульетта, его по шёрстке гладила. Но потом появились двенадцать мужчин. Вот тут-то он и рассвирепел. Вы думаете, эти мужчины были настоящие? Дудки! Разбойники! Все двенадцать в чёрных масках, в перчатках. И с ножами!
— Ой, умру на месте! — пискнула Зина Синицына.
Мы на неё зашикали:
— Молчи, трусиха! Не перебивай человека на самом интересном.
Петя продолжил:
— Двенадцать разбойников задумали убить Джульетту. Им, видишь ли, не понравилось, что она часто помогала бедным и пригрела пса Барбоса, который больно кусал капиталистов.
— Жуть, — простонала Зина. — Неужели зарезали?
— Я тоже испугался, когда смотрел. Чуть не заикал снова. Выручил пёс Барбос. Он растерзал разбойников на мелкие части и спас красавицу Джульетту.
— И это всё? — спросили мы. — Так мало?
— Нет, там был ещё один кадр, в самом конце. Джульетта напевает весёлую песенку, а пёс Барбос виляет хвостом. По это уже неинтересно.
Теперь мы знали содержание фильма «Двенадцать мужчин и одна девушка» и могли не завидовать шестнадцатилетним.
Но, как назло, афиши у входа в клуб целый месяц запрещали смотреть фильмы детям до шестнадцати лет, хотя в названиях картин не было ни одной женщины.
Названия самые что ни на есть детские: «Утренние поезда», «Первый учитель», «Люди и звери». Мы возмущались, до какой жизни докатились, даже о поездах и зверюшках не дают посмотреть!
Один только Петя каким-то образом ухитрялся ходить на взрослые картины. И всё, что видел, нам пересказывал. Какие это были картины! Обалдеть можно. В каждой действовал наш любимый пёс Барбос, с ним приключались самые невероятные истории. Даже как-то не верилось.
— Других собак, что ли, не нашли? — спросил у Пети староста класса Володя Курбатов. — Всё пёс Барбос да пёс Барбос…
— Фью! — насмешливо свистнул Петя. — Староста, а не понимаешь простых вещей. Собак на свете много, но все они чепуховые собаки. Пёс Барбос артист. Киношники забрали его и не выпускают. Заставляют, пока пёс молодой и лаять не разучился, в каждом фильме сниматься.
Тут из окна школы мы увидели киномеханика. Он шагал важно и, словно первомайский плакат, держал в руках фанеру с новой афишей. Мы прочитали: «Мишка, Серёга и я».
— Ура-а! — закричал Сеня Куликов. — Детский фильм.
— Откуда ты взял, что детский? — спросил Володя Курбатов. — По названию? Так нам даже «Поезда» не показали. Не покажут и «Мишку…».
— А я его видел, — сообщил Петя. — В каникулы. Фильм про медведя Мишку и двух его друзей-мальчишек.
— И про Барбоса? — спросил я.
— И про Барбоса тоже.
— Вот здорово! Расскажи…
Неожиданно раздался звонок.
— В следующую перемену… — пообещал Петя.
Урок Петя не слушал. Скрестил руки на парте, склонил голову и уставился в пол. Долго-долго смотрел. А потом зажмурился. Александр Фёдорович, объясняя урок, водил указкой по карте и рассказывал нам, какие высокие горы есть на Кавказе, какие там растения растут и какие животные по лесу бродят. Слушать было интересно, и я не обращал внимания на своего соседа.
— Косолапый, стой… Сейчас позову Барбоса…
Я не сразу сообразил, чей это шёпот. Думал, померещилось. Взглянул на Петю. Он сидел в прежней позе. Только рукой водил, словно гладил что-то живое, а не парту. Я решил, что Петя разыгрывает меня, и снова стал слушать учителя.
И тут снова тихое Петино бормотание:
— Серёга, вяжи бандиту руки… так… Пусть Барбос караулит… Мишку на погранзаставу послал…
Больше я уже не мог смотреть на карту и слушать про какие-то Кавказские горы. То, что говорил Петя, было куда интереснее! Он двигал под партой ногами и чуть слышно бормотал:
